Я подумал лишь об одном — это ненадолго

Почти четыре поколения. Ровно столько разделяет меня и ветерана, с которым я говорила в Мосрентгене. Он в годы Великой Отечественной войны — связист. Я сейчас — корреспондент сайта газеты «Новые округа». В моей семье есть и свои истории о ветеранах, но в этот раз я буду говорить об Александре Ефимовиче Николаеве, ветеране из Новой Москвы.

Был уверен, что наши победят

Ему было 14 лет, когда летом 1941 года началась война. Он окончил семь классов, гулял с одноклассниками, жил как обычный мальчишка.

— Помню, как мы с ребятами услышали о том, что немцы напали на Советский Союз. Я подумал лишь об одном — это ненадолго. Был уверен, что наши победят, — вспоминает Александр Ефимович.

Когда юному Саше было 15, его отца мобилизовали на оборонные работы в деревню Кресты под Ленинградом.

— Мне повезло с ростом, за счет этого я выглядел старше и мог помогать отцу. Я внимательно наблюдал за происходящим: работал с траншеями, следил за бомбоубежищами. Научился все делать быстро — других вариантов не было.

Наступил 1942 год, силы бросили на помощь блокадному Ленинграду. Пятнадцатилетний Саша и его семья доставляли продукты в город из Боровичей до Тихвина и обратно. Не могли оставаться в стороне.

Ошибка, ставшая поворотной

— Боровичский военкомат напутал и приписал мне год. В армию брали на тот момент с 17 лет. А я и молчал, никому не рассказывал, вскрылась правда только после войны. Служить надо было с ровесниками или ребятами постарше.

После призыва Саше поручили важное и ответственное задание — обучать военному делу девушек.

— Объяснял им, как собирать и разбирать винтовку, они очень далеки от этого. Всем было нелегко, но и я, и женщины справлялись.

Сашу отправили в Ленинград. Поезд из Боровичей шел по прямой всего одну ночь.

— Утром нас встретили военные, отправили в казарму. Каждый призывник ждал, куда его отправят. Ждал без испуга, как принято думать. В итоге я попал в отряд связистов, поддерживающих сообщение с фронтом.

Молодым бойцам за ночь в дороге до передовой предстояло изучить устав.

А чуть после Александр Ефимович пережил один из самых запоминающихся моментов службы.

— Первую блокаду Ленинграда уже прорвали, но продолжалась осада. Нас в этот момент прятали в бомбоубежища. Страшно не было, мы понимали — это лучшее, что может быть в подобной ситуации. Молились, пели песни. А что еще оставалось делать? Вспоминали лица родных, тоже очень помогало не падать духом.

Затем Александру Ефимовичу пришлось освоить работу радиста. Привыкнуть было сложно.

— Радисты занимались переводом сообщений с азбуки Морзе. Выучили всю морзянку за четыре месяца. Требовались знания — послания были секретными, нужна была грамотная расшифровка, чтобы донести военным, гарнизонам. Представь, дают текст — одни цифры, иногда буквы. Его нужно передать с помощью небольшого прибора. Потом расшифровку направляют в специальный отдел. Ошибиться нельзя.

Домой отправили лишь форму

Александр Николаев оказался везучим — выжил. Хотя и в глаза смерти ему удалось посмотреть.

— Однажды, когда мы передавали сообщение, нас «засекли», узнали, где находимся. Лежу, слышу резкий хлопок. Пригнулся, не шевелюсь. Несколько залпов провели, ранили одного моего сослуживца. Но мы верили — под Богом ходим, поэтому выживем.

А вот двое братьев ветерана не вернулись с войны. Остался только старший, он работал врачом.

— Домой нам отправили лишь форму одного из родных с прострелами. Никому не пожелаю такое пережить. Видишь его штаны, кофту. Понимаешь, как мучился человек в момент расстрела. Мама наша тогда очень похудела.

После войны Саша прослужил еще семь лет. Прошел почти всю Европу, учился в разных уголках Родины, успевал бывать и в театрах, и на выставках, занимался спортом  и играл в футбол.

***

Почти четыре поколения... Неважно, сколько лет прошло уже и пройдет еще. Незыблемая связь — в подвиге того поколения.

— Патриотизм нужно развивать в себе, любовь к родителям, старшему поколению, Родину свою любить и беречь. Самим надо быть ответственными в труде и работе. Не заниматься обманом важно.