Две недели борьбы

С начала пандемии корреспонденты «НО» неоднократно делали репортажи из «красной» ковидной зоны. Наблюдали, как врачи спасают жизни сотен людей. Общались с пациентами и думали, как хорошо, что мы здесь только по работе. И вот мы снова в ковидном госпитале. Только теперь главный герой материла — наш фотокор Владимир Смоляков, который тоже оказался на больничной койке, но даже там не выпускал камеру из рук.

Все развивалось так быстро, что редакция не успевала следить за состоянием Владимира. Сначала заболела его супруга Наталья. Потом легкое недомогание почувствовал и сам фотокор.

— У меня 37,5, — говорил Владимир по телефону, уверяя, что с такой температурой чувствует себя нормально, но вынужденно будет сидеть на карантине.

Но прошло четыре дня и... Температура 39. Сатурация (уровень кислорода в крови) 90, что уже считается критической отметкой! И поражение легких 20 процентов, хотя пару дней назад было всего ничего — какой-то процент! Как итог — скорая помощь, врачи и госпитализация в Вороновскую инфекционную больницу.

Палата № 5

Изолированная палата № 5 в третьем инфекционном отделении площадью не больше 12 «квадратов». Три больничные койки. У каждой по тумбочке с мониторами состояния.

Так внезапно Владимир стал одним из пациентов. Сюда он приехал уже не репортером, а больным, который едва ли может поднять стакан с чаем. Что уж говорить о трехкилограммовой камере.

— А он еще в больницу ехать не хотел! — возмущается супруга Наталья. — Ведь как мы привыкли: все само пройдет. Пришлось его даже в таком состоянии уговаривать лечь в больницу. Врачи настаивали на госпитализации. Конечно, ведь вылечиться дома в таком состоянии невозможно!

И вот на фотокора надевают кислородную маску и оставляют отдыхать. Каждое движение и каждый вздох ему даются с трудом.

Три тысячи больных

Заведующая третьим инфекционным отделением Кристина Рябкова за всю пандемию выписала больше трех тысяч пациентов. Она уже привыкла к нескончаемым потокам больных, которых становится то больше, то меньше в зависимости от сезона. За два года она, как и ее коллеги, приспособилась ко всему: работать без отпуска, уходить домой позже всех, жить в нескольких метрах от больницы — тут же на территории, в общежитии для медперсонала, видеть родных раз в неделю и работать в защитном костюме.

— Скорее всего, после пандемии придется привыкать к работе в нормальных условиях. Когда очки не запотевают, а обедать можно не раз в день, после смены (в «красной» зоне делать это категорически запрещено), а как положено, — вздыхает Кристина Рябкова. — Видеть супруга можно будет каждый день и не в защитном костюме — он тоже врач. Ну и выбираться куда-то с семьей. Сейчас, когда мы все изредка бываем дома, у нас даже разговоры только о больных и работе...

Таких, как Владимир, сейчас в ее отделении десятки человек. А самые тяжелые пациенты лежат в реанимации, на аппаратах ИВЛ. К счастью, наш фотокор не в их числе.

— Знаете, во многом помогла и прививка, — говорит врач. — Потому что сложно заболевание переносят, как правило, те, кто не вакцинировался. Особенно люди пенсионного возраста. У них сразу обостряются хронические заболевания. И как поведет себя организм, неизвестно.

Работа ради выписки

Стены закрытой палаты, из которой выходить запрещено, конечно, давят. Особенно когда рядом с тобой еще двое больных, у которых нет сил сказать что-либо. На их фоне Владимир выглядит самым здоровым. Правда, первое время разговаривать по телефону он тоже не может: в кислородной маске делать это почти невозможно. Хотя и переписываться сил не было.

— Чувствую себя нормально, — изредка писал он, стараясь успокоить родных и знакомых. — Надеюсь, скоро выпишут домой. Правда, один уже выписался... на тот свет.

Сосед нашего фотокора не смог побороть коронавирус.

— К сожалению, нам, врачам, запоминаются только тяжелые пациенты, — говорит Кристина Рябкова. — Те, за жизни которых мы боролись долгие недели, не отходя от реанимационных коек. Это сложно и физически, и морально. И не передать словами, насколько нам больно, когда коронавирус оказывается сильнее, иногда давая ложную надежду на выздоровление.

Но, к счастью, день ото дня таких людей все меньше. За время пандемии люди привыкли вести себя осторожно. Мыть руки, носить маски. Такие, казалось бы, банальные меры все-таки дают свой результат.

— И нам проще вылечить этих людей, — говорит Кристина Рябкова. — Ведь единственное, что нам помогает работать сутки напролет, — это наши пациенты, которые выздоравливают.

Кто-то при выписке светится от счастья, потому что наконец-то будет дома. А кто-то плачет, потому что не может поверить, что все закончилось — коронавирус побежден!

— Пациенты пишут нам и после того, как покидают стены больницы. Рассказывают о своем здоровье и о том, как возвращались к жизни. Ведь на реабилитацию иногда уходит больше месяца, — говорит Кристина Александровна.

За время лечения связь между пациентами и врачами становится настолько сильной, что специалисты даже навещают своих больных! Они приглашают их в гости, чтобы показать, как снова начали жить полноценной жизнью. И, несмотря на загруженность, врачи находят время, чтобы заскочить на пару часов!

О буднях больного

 Спустя три дня после госпитализации Владимир наконец-то встал. Уверенный, что идет на поправку, даже сделал пять тысяч шагов по больничной палате! И это уже для него было огромным достижением.

— А как еще в норму приходить, — думал он, наворачивая круги, пока не понял: он даже сейчас может поработать и сделать репортаж прямо из больничной палаты на камеру телефона. Показать, как выглядят будни обычного больного.

А какие они? Серые, немного унылые, однообразные. И единственное, что может их как-то украсить, — это улыбки работников госпиталя, разговоры с врачами и медсестрами, которые всегда приходят к пациентам с хорошим настроением. Так что фоторепортаж Владимира об этих людях. Тех, кто уже второй год борется на передовой с коронавирусом. Не оставляет свою работу, пациентов и каждый день приходит на смену, чтобы спасать чужие жизни.

...Сейчас Владимир здоров. На борьбу с коронавирусом у него ушло две недели. Вот только восстанавливаться наш фотокор будет не меньше месяца. Он заметно похудел на десять килограммов, его до сих пор мучает слабость, а дышать полной грудью пока не получается.

— Теперь сижу на диете, — говорит он, вернувшись в редакцию. — За здоровьем придется особенно следить.