Великий Кобзон жить иначе не умел

11 сентября отметил бы свой 81 день рождения замечательный человек, певец и Герой России Иосиф Кобзон... Его дом располагался почти рядом с Новой Москвой, а сам артист очень часто приезжал в ТиНАО, чтобы принять участие в концертах для ветеранов.

Кобзон стал связующей нитью между несколькими периодами в жизни нашей страны — дитя войны, он стал известен во времена оттепели, был звездой во времена эпохи застоя, не сошел с орбиты в непростые 1990-е и не потерял своего места в наши времена. Более того.

С какого-то момента Иосиф Кобзон перестал быть просто отличным исполнителем песен. Он перешел в некое иное качество — кажется, был везде и повсюду.

То, что его знали все, понятно. Но и он, такое впечатление, знал всех.

И дело не только в том, что и с журналистами он общался не так, как многие его коллеги-звезды, — терпеливо, сдержанно и доброжелательно. Для Кобзона и звонок на самый верх не означал почти ничего — так, он с легкостью звонил на прямой номер Черномырдину, помогая кому-то решать какие-то вопросы... Он вообще был человеком, который помогал — после его смерти эта тема стала главной, об этом в один голос твердили все его коллеги, каждому нашлось, что вспомнить про Кобзона хорошего. Никакой выгоды от этой помощи он не получал, просто такой был человек — если могу попытаться помочь, то почему не попробовать? — Вы знаете, я всегда отвечаю своей жене любимой, когда она говорит «это все твои потенциальные враги, потому что они отдать не могут, но у них такое ощущение неудовлетворенности остается», — рассказывал он год назад в программе на «России 1». — И я ей говорю: «Куколка (я ее называю Куколка), лишь бы было что давать».

Сам же Кобзон искренне гордился тем, что никому ничего не должен.

— Вот я горжусь тем, что я никому ничего не должен, — говорил он. — Я никогда не пользовался благами Государственной думы, транспортом, медицинскими условиями, санаториями — ничем абсолютно, кроме депутатской комнаты, потому что там никто ко мне не подходит брать автографы, там никто меня не беспокоит разговорами, я могу сосредоточиться.

Талант не убьешь То, что Иосиф прекрасно поет, было очевидно еще в его детстве, однако всерьез о пении как о профессии не задумывался ни он, ни его мама Ида Исаевна, которую он любил самозабвенно всю жизнь. Она была его кумиром, она многое, если не все, решала, он не мог ослушаться мате- ри ни в чем и ни при каком условии. После второго замужества матери (их брак с Давидом Куновичем Кобзоном развалился) семья стала просто огромной — Иосиф приобрел еще и сводных братьев, к своим имеющимся.

И чтобы помогать семье, пошел учиться в горный техникум, где была внушительная стипендия — 180 рублей. Но талант похоронить не удалось. Он, еще в девять лет победивший на крупном вокальном конкурсе в Донецке и спевший дважды перед Сталиным, пел и в армии, а после занятий вокалом легко поступил в Гнесинку и устроился на работу в Цирк на Цветном бульваре! Слава, но не любой ценой Известность пришла к нему вместе с песней «А у нас во дворе». И песня была хорошая, спору нет, но и исполнил он ее с такой искренностью, что в прямом смысле слова наутро проснулся звездой. В том же году Кобзон стал лауреатом нескольких серьезных вокальных конкурсов, в том числе Всероссийского конкурса артистов эстрады, а также лауреатом конкурса в Сопоте. И это было лишь начало! Он брал первые места на всех конкурсах — в Будапеште, Берлине, Варшаве.

Нравился всем. Пел все. Многое в судьбе Кобзона-певца решили и «Семнадцать мгновений весны». Сначала утвердили другого исполнителя, потом Лиознова переиграла этот договор, поэтому имени Иосифа Кобзона и нет в титрах. Но голос его не узнать невозможно... Песни, исполненные им в гениальной картине, прибавили ему славы. Но был еще и другой Кобзон...

На сцене он казался лириком. И мало кто знал, что на самом деле этот романтичный певец обладает невероятно жесткой жизненной позицией. В 1969 году, когда произошли вооруженные столкновения между воинскими формированиями СССР и КНР на острове Даманский, Кобзон первым из эстрадников побывал на месте событий. Так было положено начало линии его гражданственности.

Аналогов, думается, среди коллег Иосифа Давыдовича не найти: он девять раз летал в Афганистан в самый разгар боевых действий, потом побывал абсолютно во всех горячих точках Северного Кавказа. В октябре 2002 года случилась драма в Москве.

Банда террористов Мовсара Бараева захватила заложников (около 700 человек) в Театральном центре на Дубровке во время представления мюзикла «Норд-Ост», и имя Кобзона было названо в числе тех людей, с кем террористы соглашались поговорить. Он появился у театрального центра незамедлительно и отправился туда. Вел себя мужественно и умно. Вывел пятерых заложников. Впрочем, эта история все же на слуху.

Но был еще и Чернобыль...

Расплата за бесстрашие? За давностью лет этот эпизод многими оказался забыт. Впрочем, дело тут и в самом Кобзоне — он действительно никогда не пиарил свои поступки. Но факт остается фактом: в 1986-м, потрясенный Чернобыльской трагедией, Иосиф Кобзон выступил с предложением поддержать ликвидаторов концертами.

К моменту его прилета в Чернобыль — 26 июня — прошло лишь два месяца после трагедии.

Полученную маску-респиратор певец сначала послушно примерил, но потом со смехом отбросил — а петь-то как, в маске? Пел два часа. Смена закончилась, он выдохнул, но тут подошла новая смена. И они тоже хотели послушать Кобзона. Как он мог развернуться и уйти? Он пел... Пел до тех пор, пока «в ноль» не сел голос.

...Реактор он видел собственными глазами. Выступал-то в клубе, рядом с администрацией Чернобыльской АЭС. Чем были для ликвидаторов его песни? Надеждой.

Они слушали его и отвлекались от неизбежных мыслей... Видя, что певец выступает без респиратора, чернобыльцы тоже снимали защитные маски, и как он ни просил надеть их обратно, не слушались.

Потом, много лет спустя, когда этих героев оставалось все меньше, у Кобзона както спросили: Иосиф Давыдович, а ваши беды со здоровьем — не «чернобыльский автограф» часом? Он помолчал секунду.

Может быть, вспомнил тот концерт... Ответил отстраненно — не хочется гадать.

Живу, мол, поскольку лечусь. И если Всевышний распорядился, что надо жить — значит, надо жить. Пока живется... Побывал он и в Сирии, на базе ВКС Хмеймим.

Останавливать его было бесполезно. Он не мог, не умел иначе.

Куколка, Пупсик и Кузьма Но больше всего на свете Кобзон любил свою семью. Жену, детей и внуков. С какой нежностью он всегда говорил о своей Нелли — Куколка.

— Она потрясающая, — восхищался он. — Нелли сохраняет семейные узы и традиции, поэтому она очень хорошая и теща, и свекровь, и бабушка — самое главное. Она им всем подружка.

Всем внучкам, а их у нас аж семь, и двум внукам.

Она в ответ называла его Пупсиком. Они вообще любили придумывать разные милые имена друг другу.

— Дочь Наталью я с детства называю Кузьма. Объясняю. У меня был дядя, родной брат мамы. Он жил на Украине, в селе. Он свою супругу называл Кузочка.

Не козочка, а Кузочка. И я так стал называть и дочь — Кузьма. Старшая внучка — это Дуська и Делька, Пуська — Полина, вот сейчас она окончила школу. Потом у меня, когда я был в коме и неизвестно было, выживу или нет, 22 июня родилась внучка Анита: я ее называю Ангел по сей день. Затем Мишка. Мишка, Мишелька, Чудо-карамелька. Каждой внучке я посвящал песню при рождении. Принцесса — я ее назвал Орнелла. Очень смешно, мы встретились с Орнеллой Мути, и я ей говорил о том, что у меня внучку зовут Орнелла. Нас сфотографировали с ней, я попросил: «Напишите, пожалуйста, моей внучке». И она написала «Орнелле от Орнеллы». С ними хорошо, особенно когда они собираются вместе, хотя я строгий дед... Я их приучаю к памяти, они песни поют...

...Кобзон вплетал в репертуар забытые песни из репертуара Козина и Юрьевой, Погодина, Сокольского и Виноградова, и так они обрели новые жизни, благодаря ему и будут жить. Он этого очень хотел...

Прямая речь

Владимир Винокур Актер

Иосиф очень дружил с моей мамой. Его собственная мать ушла много лет назад, поэтому к моей он относился, как к своей — всегда поздравлял со всеми праздниками, приезжал, они много общались. Она его любила как сына! И ушли они в один месяц с разницей в три недели, моя мама — 6 августа, а Иосиф — 30 августа. Август этого года — очень тяжелое время, причем не только для меня и моей семьи, но, наверное, для всех россиян.

Ведь Иосиф всегда поддерживал все хорошие начинания, так, например, в Крекшине с концертами каждое 9 Мая приезжал... хотя что такое концерты в Крекшине по сравнению с его выступлениями в Донецке под летящими пулями и взрывающимися снарядами! Он был очень мужественным человеком. Иосиф был в Чернобыле, в Афганистане, Чечне, Сирии. Этот человек всегда остро чувствовал и переживал беды людей, поэтому всегда откликался и старался помогать. Великий человек!