Самый несерьезный композитор

«НО» продолжают рассказывать о людях, в честь которых названы улицы и здания в Новой Москве. В этот раз речь пойдет о композиторе, дирижере и педагоге Дмитрии Кабалевском, чье имя носят улица и Ватутинская детская школа искусств в поселении Десеновское.

Случайный попутчик Директор музыкальной школы Валерия Марковна Чигаева села в незнакомую черную «Волгу» и только спустя пару минут поняла, что произошло...

— Я даже сразу не посмотрела, кто за рулем. Просто села назад. А когда увидела, не смогла произнести ни звука, — вспоминает она сейчас.

Седые волосы, зачесанные назад, очки, знакомые глаза, отражение которых она увидела в зеркале...

— Это был Дмитрий Борисович Кабалевский! Я просто мечтала с ним познакомиться. Даже ходила около его дома, здесь, недалеко, что в поселке около Троицка. Но так ни разу не встретила композитора. Да, можно было бы постучаться к нему домой, зайти в гости. По рассказам, Дмитрий Борисович всегда принимал гостей, даже незнакомцев. Но я так и не осмелилась этого сделать. А тут... — рассказывает Валерия Марковна.

До Москвы ее предложил подвезти сам мастер. Композитор, дирижер, педагог с большой буквы.

— Он ехал очень спокойно и свободно. А я от волнения так и не смогла сказать ни слова, как будто язык прилип к гортани, — говорит Валерия Марковна. — Это была моя первая и последняя встреча с Дмитрием Борисовичем.

●

...Все, кто знал композитора, действительно, рассказывали, как просто было общаться с этим человеком. Тем, кто заставил всю страну иначе посмотреть на музыку. Он учил чувствовать ее, понимать, посвящал ей практически все свое время. Писал о ней статьи, рассказы. Даже создал собственную программу по музыке для общеобразовательной школы. А еще оказался одним из тех, кто инициировал в Советском Союзе международный музыкальный конкурс, пригласив из-за рубежа, в том числе и из Америки, лучших музыкантов. Он, Герой Соцтруда, народный артист, лауреат Ленинской, трех Сталинских и многих других премий, кажется, даже никогда и не думал о своих наградах и званиях. Он не обращал на них никакого внимания. Наверное, просто потому, что их могло бы не быть, сложись его судьба чуть-чуть иначе. Хотя...

Музыкальное отторжение

В детстве Дмитрий Кабалевский был настолько беспокойным ребенком, что вряд ли те же педагоги могли сказать о нем: «Он станет человеком, которым будет восхищаться вся страна». О музыке тогда речи и не шло. Ею он начал заниматься поздно, только в 15 лет. И то больше по счастливой случайности.

Правда, уже в пять лет будущий композитор сочинил свое первое произведение и... горько заплакал!

Он просто нашел чистый лист нотной бумаги, исписал его не нотами, а странными каракулями, и потом потребовал от своей тети Веры сыграть шедевр на рояле. Женщина пришла в ужас. — Никто на свете не сможет это сыграть! — отрезала она.

И мальчик расстроился. Да настолько, что потом еще пятнадцать лет даже не подумает сочинять музыку. Была бы его воля, он, может, и вообще бы забыл, что это такое. Но... Через два года многое изменилось.

Несмотря на службу отца в Главном управлении по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел, мальчика отдали в Городское начальное училище.

— Ты должен знать простых людей и не считать их людьми хуже себя, — говорил отец, посадив сына за парту с самыми обычными мальчиками.

А чтобы образование Дмитрия было разносторонним, домашние сами позаботились об этом. Посадили ребенка за рояль. И — промахнулись. Мальчику оказалось скучно! Учиться с простыми дворовыми ребятами ему было куда интереснее.

Преподавателем фортепиано у Дмитрия стала его же тетя Вера. Она понимала, что есть у мальчика и абсолютный слух, и хорошая память, и чувство ритма... Но любви к гаммам, этюдам просто не было. Дмитрий ненавидел их всей душой. Ему же, этакому непоседе, больше нравилось подбирать на инструменте некогда услышанные мелодии и импровизировать. За этим он мог просиживать часами. Но из-за недостатка времени не мог себе это позволить. Поэтому надеялся, что рано или поздно забросит наскучившие ему этюды и займется чем-то другим. И повод для этого нашелся совсем скоро.

Запрещенное произведение

Когда дома в очередной раз собрались гости, тетя Вера не выдержала, чтобы не похвастаться талантами своего племянника. По крайней мере тот уже неплохо играл этюд Бургмюллера. И женщина хотела, чтобы Дмитрий сыграл его на домашнем вечере сию же секунду. Она уже представила, в каком восторге окажутся родственники, начнут одобрительно хлопать, восхищаться мастерством мальчика и ее педагогическим талантом.

Но Дмитрий упрямился и возмущался, не желая даже подходить к инструменту. Правда, после долгих уговоров все-таки сел за пианино. Но только с одной мыслью. «Сейчас будет смешно», — подумал он и заиграл. Улыбка на лице тети Веры резко сменилась испугом. Впрочем, вне себя от ужаса была и мама Дмитрия. Еще чутьчуть, и понадобился бы доктор, чтобы привести их в чувство.

В шоке оказались и родственники. То, что доносилось из пианино, по их мнению, только оскверняло инструмент. Да и как можно было научить маленького мальчика такому!

А Дмитрия и не надо было учить. Радостный музыкант вместо обещанного этюда продолжал играть услышанный неизвестно где «Матчиш» (так называемое бразильское танго, движения которого носят эротический характер. — «НО») и был вполне доволен собой.

Эффект от его шутки был, конечно, потрясающий. Дмитрия освободили от скучных этюдов и гамм. И мальчик больше вообще не подходил к пианино. Он свободен!

Случайное возвращение

Постреволюционная Москва, куда из Петербурга Кабалевские вынуждены были переехать после октябрьских событий, встретила холодом, голодом и комнаткой в общежитии на Донской улице. Так близко к простому народу, как в тот момент, Дмитрий еще никогда не был. Сам думал, где искать дрова, чтобы хоть как-то помочь семье и прогреть дом. Пытался добыть пропитание и несказанно радовался тем ужасающим, мерзким, невкусным обедам, которые подавали в школе.

 Но, что интересно, именно в это время он неожиданно для себя вновь начинает заниматься музыкой и брать уроки. А в 1919 году поступает в Третью государственную музыкальную школу на Арбатской площади. С тех пор в его доме даже появилось пианино напрокат, на котором в холодную погоду он играл красными, опухшими, потрескавшимися от мороза пальцами.

Из воспоминаний Д. Б. Кабалевского:

«Не могу сказать, что в тот период я занимался с большим удовольствием, но воспитанная с детства привычка делать по возможности как следует все, за что взялся, брала свое».

Хотя учился он в музыкальной школе через силу. Директор даже хотел его выгнать за безделье, но мальчик медленно, но верно делал успехи. Ему было всего 15 лет.

Все для детей

Дмитрию Борисовичу не было и 50 лет, когда он достиг практически всего. Прекрасная семья, квартира в столице, загородный дом. Звания, награды. К тому моменту он стал трех кратным лауреатом Сталинской премии за Второй квартет, за Концерт скрипки с оркестром и за оперу «Семья Тараса». Был заслуженным деятелем искусств, общественным деятелем, членом Советского комитета защиты мира (цель которого договориться с США об уничтожении ядерного оружия). Как так получилось? Кабалевский просто нашел себя.

Но композитору казалось, то, что он уже сделал, лишь малая доля того, что может. Так оно и было.

Год от года званий в его копилке становилось все больше и больше. Он ездил по всему миру, писал книги, продолжал сочинять произведения. Да и сам был уже довольно известным человеком. Его произведения можно было услышать в различных фильмах, их с удовольствием слушали за рубежом. Но композитор постоянно думал о другом.

...Кабалевский снова встал из-за стола и начал ходить по кабинету. Анализируя все то, что он уже сделал в музыке, пытался понять: как пробудить в простом советском человеке, у которого не так много времени подумать о себе и об искусстве, любовь к музыке.

— Нет, конечно, нашим людям она очень нравится, — думал он. — Но ведь они ее до конца не понимают, не представляют, не чувствуют. А ведь она — ключ к воспитанию человека. Она помогает делать человека другим. Вырастить из хулигана примерного гражданина, заставить непоседу успокоиться хотя бы на миг. Точно!

Он вспомнил себя в детстве. Его, озорника и проказника, которым в школе были, мягко говоря, недовольны, могла усмирить только музыка. Та, которую он услышал случайно, а потом пытался подобрать на рояле. Та, что он сочинял в самом раннем детстве, записывая ее каракулями. Кабалевский понял. Он должен сделать все, чтобы музыку стали преподавать детям в школе. Этому композитор и посвятил остаток своей жизни.

●

Дмитрий Борисович Кабалевский разработал целую систему преподавания музыки в обычной школе. Для того чтобы проверить, как она работает, сам пошел в обычные учителя, хотя на тот момент ему уже было 69.

Те, кто учился в советской школе в 80-е, могли застать те самые уроки музыки, сделанные по программе Дмитрия Борисовича. Они помогали не просто разучивать песни, а думать, представлять, воображать, анализировать. Например, он ввел на уроке правило тишины. Только так, считал он, можно научиться слышать музыку. А еще написал простую и «сухую» школьную программу обычным и понятным языком, который был бы доступен детям с разным музыкальным уровнем образования. И был понятен ему, тому самому семилетнему мальчику, которого хотели приучить к простым этюдам и гаммам. Но это была совсем не его история.