Правила жизни Станислава Говорухина

23 июля — 40 дней как не стало замечательного режиссера Станислава Сергеевича Говорухина. Он жил рядом с нами — в поселке Крекшино, и в этот день его соседи и друзья соберутся, чтобы вспомнить и рассказать друг другу какието истории об этом Человеке.

А вспомнить есть что. Обозреватель «НО» Елена Булова нашла у себя в диктофоне записи интервью с Говорухиным, которые еще нигде не публиковались.

Место, где тебя любят, ценят и уважают

Дом — место, где я могу выдохнуть, расслабиться, отдохнуть. В конце концов, это место, где я чувствую, что меня любят, где есть люди, которые вдохновляют на новые творческие подвиги. Это место, откуда я еду на съемочную площадку совершенно готовым, выспавшимся и, что немаловажно, замечательно накормленным.

Несовременный человек с современным взглядом

Я — традиционалист. Я очень люблю читать и считаю, что лучшее украшение интерьера жилища — книги. Совсем не признаю модерна или хайтека. Считаю, что каждая вещь должна быть функциональна. В общем, я человек совсем не современный. Моя половина — кабинет, то место, где я работаю, и там нет ничего украшательского. Но есть вещи, которые радуют мой глаз, хотя они все мне необходимы.

Стол, на котором стоит еда, должен быть хорошо освещен

Я заметил, что отличие дизайнерских решений современного интерьера — от квартиры до номера в гостинице — это плохое, тусклое освещение. Почитать невозможно, потому что в изголовье лампы или торшера никогда нет. Дизайнеры об этом почему-то вообще не задумываются. Им, видимо, кажется диким, что еще есть какие-то постояльцы гостиниц, которые ложатся в постель и читают книжку. Освещение для меня многое значит.

Меня удивляет тот факт, что в последнее время особенно в ресторанах свет стал отвратительным. Дизайнеры держат людей в полумраке, как бы создавая уют.

Но это неправильно, потому что работает против всех кулинарных законов: как бы уютно ни было в ресторане, стол, на котором стоит еда, должен быть хорошо освещен. Хороший повар не только готовит вкусно, но и стремится подать свое блюдо эстетично красивым.

Фильмы для думающего и серьезного зрителя

«Артистка» — это очень смешная и остроумная история, которую рассказали хорошие актеры Евгения Добровольская, Дмитрий Певцов, Александр Абдулов, Ирина Скобцева, Федор Бондарчук, Мария Аронова... В нашей профессии и в любом фильме, о чем бы я ни снимал, задача была всегда одна, как у врача, — не навредить. Я затрагивал бытовые проблемы, понятно, у всех они разные, занимают много нашего времени и являются его отражением. Но главное, воние о том, что будет с нами дальше, правильно ли мы движемся. Мои фильмы ориентированы на думающего зрителя старшего поколения. Тех людей, которые успели еще ухватить советскую школу, которые воспитаны на книжках, на хороших фильмах, на полноценном кинематографе. Угодить нынешней молодежи я не берусь. Я, может быть, даже и хотел бы, да не смог, потому что я их просто не понимаю.

Засилье иностранных картин портит вкус

Я в этом смысле пессимист. В ближайшее время, по моим предположением, ситуация будет только усугубляться. Режиссер ведь снимает то, что хочет смотреть зритель. Он, по определению, работает на зрителя. А уровень зрительского потребления год от года падает, уровень интеллектуальности аудитории падает.

Хотя есть такое направление, как авторское кино. Оно двигает кинематограф вперед, призвано развивать киноязык.

Но оно рассчитано на достаточно узкую аудиторию, изначально ориентировано на показ на фестивалях. Видимо, какое-то время еще нам придется идти этим путем.

Владимир Винокур: Славу я называл «наша совесть»!

Мы жили рядом и дружили много-много лет. Часто бывали друг у друга. Он был последним из могикан: беседовать с ним было все равно что читать энциклопедию.

Это был человек, который знал всю поэзию — не только российскую, но и мировую.

Он знал мировой театр, кино, изобразительное искусство.

Сам писал. Он был прекрасный художник. Беседовать с ним было одно удовольствие. Единственное, чего он не любил, так это пустых разговоров. А еще не любил людей, которые на застолье лезли в телефон и уходили в интернет. Я бывал у него, он не любил громкую бессмысленную музыку, зато обожал классику. Славу я называл «наша совесть» — он был удиви тельным.